18 июня состоится очередное заседание Броварского суда по делу Виталия Запорожца

18 июня состоится очередное заседание Броварского суда по делу Виталия Запорожца. Не выдержав постоянных издевательств над своими односельчанами со стороны местного милиционера Николая Симоненко, Виталий совершил самосуд — застрелил участкового. Трагедия случилась в сентябре 2011 года в селе Семиполки Броварского района Киевской области. Для выяснения всех подробностей инцидента мы отправились в Семиполки.

«Запорожец всегда был справедливым, — рассказывает одноклассница Виталия Тамара Цемкина. — Он никогда никого не обижал и за всех заступался. Но в этой ситуации он виноват, потому что не имел права стрелять в человека. Другой вопрос, что стало причиной такой ситуации и как судят сегодня Запорожца? Во-первых, он только ранил Симоненко, а не убил. Участковый еще полтора часа оставался живым. Вопрос к «скорой» — почему они так долго ехали? Во-вторых, с милиционером были его друзья. Они могли отвезти его в больницу, но после выстрела их как ветром сдуло. По закону Виталий должен понести наказание, но судят его несправедливо, не говоря уже о том, что пожизненное заключение в этой ситуации — это вообще нонсенс».

Отдельные села или районы в Украине давно превратились в своеобразные вотчины местных царьков. Об этом неоднократно писалось в СМИ. Районные милиционеры, прокуроры, судьи, а в случае с осужденным Лозинским и депутаты — это одна команда, которая чувствует полную свободу и безнаказанность. Часто людям самим приходится защищаться от их «заботы» и «защиты».

«Симоненко постоянно говорил: «Я здесь милиционер, прокурор, судья, царь и Бог», — рассказывает жительница Семиполок Нина Щербак. — Запорожец же постоянно указывал милиционеру на его грехи: взятки, вымогательство, ухаживания, пьянство, развращение несовершеннолетних. Симоненко, конечно, не мог смириться с тем, что кто-то ему указывает, поэтому постоянно угрожал Запорожцу тюрьмой или вообще смертью. Виталий с моим сыном часто ходили в кафе, пили кофе, отдыхали. Именно там они сталкивались с участковым. Последний цеплялся к Запорожцу, оскорблял, толкал, выбил плечо. В тот день Симоненко был не при исполнении обязанностей. В кафе он приехал для того, чтобы заигрывать с 15-летними девушкам. Виталия просто довели. Я не знаю, кто бы выдержал такие издевательства».

Однако издевательства над обитателями села не прекратились и после того как Симоненко не стало. Село сразу было «оккупировано» милицией — искали Запорожца. По словам семиполковцев, людей запугивали, угрожали, били, забирали среди ночи, вывозили и допрашивали. «Я живу около школы — к моему дому подъехало 14 машин с милицией, один автобус, — рассказывает односельчанин Запорожца Василий Смоловик. — Десятки людей с автоматами искали Виталия. Спустя некоторое время его таки нашли, избили и арестовали. Все люди стали на защиту Запорожца. После его ареста собралось около пятисот людей: толпа ревела, выражая протест против такого безобразия».

К нашему приезду также собралось немало людей. Их возмущало, почему государство не защищает граждан, почему оно на стороне бандитов? «Депутаты, мажоры, власти предержащие, богачи убивают людей и откупаются, их никто не осуждает (мало ли было таких примеров?), а здесь человек стал на защиту общества, и его просто уничтожают». «Все наши усилия — это глас вопиющего в пустыне!», «О нас вытирают ноги!», «В правоохранительные органы идут, чтобы убивать, а не защищать!» — выкрикивали односельчане Запорожца.

«Вина лежит не только на участниках конфликта — Запорожце и Симоненко, но и на власти, — продолжает Василий Смоловик. — В кафе незаконно работали автоматы, и вместо того, чтобы закрыть заведение, участковый и глава сельсовета прикрывали этот бизнес. Почему никто ничего не делал? Вообще в село майор Симоненко приезжал преимущественно для развлечения. С Виталием у них часто возникали конфликтные ситуации. В этот день, когда случилась трагедия, Симоненко применил силу — ударил Виталия пистолетом по ключице, а тот не выдержал и взялся за оружие. Пришел к Симоненко и спросил, кается ли тот.

А он: «Стреляй»... Виталий сам вызвал по телефону «скорую». Здесь ехать минут 15 —20, однако помощь задержалась на полтора часа. За это время раненый истек кровью и умер».

Кстати, относительно «скорой». Она, как оказалось, приехала через два часа после вызова. Это, в конечном итоге, и стало причиной смерти милиционера. «Обычно со «скорой помощью» проблем нет, — рассказывает одна из жительниц села Семиполки. — За две недели до инцидента моему мужу стало плохо, мы вызывали «скорую», и она приехала уже через

20 минут». «Наверное, хотели, чтобы он сдох, так уже всех достал», — кричали люди. «Скорую» в действительности вызывали несколько раз, но там отвечали, что она уже в дороге. Как выяснилось позже в процессе расследования дела, этот очень важный факт вообще проигнорировали. Следствие не допросило даже медсестру из местного фельдшерского пункта, которая оказывала первую помощь Симоненко. Защите Запорожца приходилось эту работу проводить самим. Позже медсестра таки свидетельствовала в суде.

* * *

Наталия Запорожец, мать Виталия, встретила нас очень радушно. Говорит, надеяться ей больше не на кого, только на людей, на журналистов. Ее жизнь после трагического случая кардинально изменилась, из-за несправедливости теперь она часто плачет, здоровье существенно подорвано — ноги болят, ей трудно ходить.

— Пани Наталья, сколько вы не видели сына?

— Девять месяцев. Не дают даже написать письмо, не говоря уже о свидании. Я ездила в Чернигов (Виталий содержится в СИЗО г. Чернигова. — Авт.), передать лекарства от туберкулеза, вышел врач и говорит: «Что, взятку привезли?» Говорю: «Лекарства привезла, чтобы сын туберкулезом не заболел». Два раза выходил этот врач, но так ничего и не взял. Потом просила, плакала, чтобы предоставили свидание с Виталием, — не предоставили. Не принимали даже передачи, пока журналисты, а затем депутаты не приехали.

— В тот день вы были дома?

— Да, как раз уснула. Даже не слышала, когда Виталий прибегал домой за ружьем. Потом кто-то постучал в окно... Когда я пришла на место, где все это произошло, вижу стоит Виталий. Говорю: «Чего ты здесь стоишь?». А он: «Милицию и «скорую» жду (сам ее и вызывал). А парень какой-то мне говорит: «Он в Симоненко выстрелил. Боже, как я посмотрела на этого Симоненко — он весь в крови, но был жив, даже разговаривал. Девушки ему помощь оказывали. Я — к сыну, а он: « Мама, я этого не хотел, просто сил уже не было».

За этих два года Симоненко терроризировал все село. Помню как-то обокрали местный клуб. Звонит он сыну и говорит: «Ты обокрал клуб. Потом обокрали какой-то дом, он опять звонит: «Это ты сделал». А когда Виталий ездил к нему, чтобы разобраться, тот не приходил. Симоненко постоянно цеплялся к Виталию, другим парням и девушками. А мой сын юрист, он всех защищал.

— Что было потом?

— Потом я побежала к своему младшему сыну Вове. Он говорит: « Да, брат уже у меня был, забежал попрощаться, сказал, чтобы я присмотрел за матерью и добавил, что дома в бумажнике у него есть 5 тысяч гривен отпускных, пусть мама их заберет». Вернувшись домой, я нашла эти деньги, но во дворе уже была милиция с автоматами. Они ворвались в дом, начали все переворачивать, бить... в результате эти деньги пропали. А ночью приехали и меня забрали. На допросах было более десяти человек. Как только они меня ни называли, материли, обвиняли в интимных отношениях с сыном, говорили, что расстреляют. Это был какой-то кошмар, я плакала, потом начала кричать, подумала, может, здесь есть хоть один нормальный человек? Показывали мне даже какого-то умершего мужчину, мол, это мой сын. Наконец мне в голову пришло, что 7 сентября открывается сессия Верховной Рады. Я им говорю: «Если вы меня не расстреляете, то завтра будут знать все, что вы здесь творите, в какой это академии такому учат? А сына моего Вову держали двое суток. Били по голове бутылками с водой... хотели, чтобы мы им сказали, где Виталий. Как не стыдно милиции такую банду держать? Это же самая натуральная банда. На другой день, когда они меня отпустили, я написала Могилеву. Но там мне ответили, что ваши показания не соответствуют действительности. Обращалась и к омбудсмену. От Карпачевой приезжал человек.

Виталия они, конечно, нашли. Его так избили, что на нем не осталось живого места. Он два месяца ходить не мог, носили на руках... Когда это произошло, сын был в селе. Он хотел, чтобы его отвезли в Киев, не хотел в Бровары, потому что знал, что там творится. Но как его могли отвезти в Киев, если в селе уже было полно милиции. Тогда он попросил тетю Машу поставить воды помыться, хотел, чтобы пришли вправить ему плечо (выбил Симоненко), говорит, сам поеду в Киев и все расскажу. Но даже помыться не успел. Милиция уже была во дворе, ворвались в дом, начали его бить, волочили по земле. Люди, видевшие это, просили на коленях: «Что вы делаете, вы же его убиваете. Потом повезли Виталия на какую-то ферму, там его опять били, но так, что люди слышали. Милиция запугала все село, вывезли людей в карьер — парней, девушек. Приставляли автоматы, мол, либо будете говорить, либо всех постреляем. Брали людей в трусах, ночных рубашках, били, запугивали. Несмотря на это, когда приезжали к нам телеканалы, все село поддержало Виталия, клуб был заполнен — учителя, медики...

— В понедельник очередное заседание суда? Чего ожидаете?

— Чего можно ожидать от этого государства? Вот пример. Недавно я принимала участие в протестах против языкового законопроекта, ездила в Киев. Так я своими глазами видела, как милиция использовала баллончики с газом против людей, журналистов. А потом от милиции выступает спикер и говорит: «Никто никого не бил, газ не использовали». То же относительно суда над моим сыном. Творят что хотят. На последнем заседании людей в зал не пускали, потом стали всех бить. Это уже не говоря о самом деле. Они же доказывают, что Симоненко был при исполнении служебных обязанностей. Все свидетели, Виталий доказывают суду, что он, во-первых, был одет в гражданское, а во-вторых, пьян. За Симоненко выступала лишь его любовница и девушка, которую запугали, потому что сказали, что выгонят отца из милиции. Есть еще много свидетелей, но суд уже никого не хочет допрашивать. Они не хотят, чтобы люди говорили правду, им главное тихонько вынести приговор.

— На что вы надеетесь?

— Остается уповать лишь на Бога и на добрых людей.

* * *

Запорожцу может грозить пожизненное заключение. В частности, это предусматривает статья 348 Уголовного кодекса Украины (убийство стража порядка в связи с исполнением служебных обязанностей). Именно на указанной статье настаивает прокуратура. То есть, по версии обвинения, Симоненко в день трагедии исполнял свои служебные обязанности. Это выглядит особенно цинично, ведь люди утверждали обратное. Было немало свидетелей.

«Во время судебных заседаний и судебного следствия версия стражей порядка была разгромлена, — рассказывает защитник Виталия Запорожца Сидор Кизин. — Были допрошены несколько десятков свидетелей. Они опровергли показания, которые дали в ходе следствия. Выяснилось, что к некоторым свидетелям применяли силу, в частности ставили на колени и били по голове. Других держали в райотделе более трех суток. Кто-то подписывал все, не читая, лишь бы отпустили, а в суде дали совсем другую картину событий. Люди рассказывали ужасные истории о том, как вел себя Симоненко в селе».

Адвокат рассказал историю, как Симоненко издевался над двумя жителями села в 2008 году. По его словам, селян держали в камере предварительного заключения — целую ночь били. Когда пострадавшие на следующий день сняли побои и обратились в прокуратуру в отношении возбуждения уголовного дела — им отказали. Люди долго не могли найти правду в прокуратуре, поэтому обратились в Броварской районный суд. Через суд был отменен отказ прокуратуры и постановлено привлечь Симоненко к ответственности за побои. А со временем, конечно, дело закрыли. «Мы отдельно еще раз допросили свидетелей и, более того, нашли это дело в архиве Броварского суда», — говорит Кизин.

ы обратились в Броварскую горрайпрокуратуру, но детали выяснить нам так и не удалось. «Никаких комментариев я давать не буду, — ответил «Дню» заместитель Броварского горрайпрокурора, он же следователь по делу Запорожца Олег Бургела. — У меня есть прокурор. Я бы советовал вам обратиться к Броварскому горрайпрокурору или к прокурору Киевской области. Они — мои руководители. Есть тайна следствия, дело находится в суде. Оно еще не рассмотрено, решение не принято, что я могу комментировать?» В свою очередь Броварской горрайпрокурор Николай Гарник был еще более лаконичным: «До окончания суда я не могу давать никаких комментариев. Это будет выглядеть так, будто прокурор пытается каким-то образом повлиять на ситуацию».

«По состоянию на тот злополучный вечер, когда случилась трагедия, — продолжает адвокат Кизин, — Запорожцу не у кого было искать правды. Он и все село знали, что преступления Симоненко надежно прикрываются местной прокуратурой».

Защитник Запорожца убежден, что издевательства и истязание свидетелей со стороны прокуратуры во время расследования дела тянет на криминальную ответственность. По его словам, из дела исчезли важные документы, которые были в предыдущем описании. «У защиты есть копия как предыдущего описания дела, так и дела, которое было передано в суд. Оттуда исчезли служебные характеристики, составленные милицией, психологический портрет Симоненко, свидетельствующий о том, что он не мог работать в правоохранительных органах», — говорит Кизин.

Эту информацию нам подтвердил теперь уже бывший защитник Запорожца Иван Макар. По его словам, именно из-за того, что он много «накопал» на Симоненко, адвоката отстранили от дела. Он собрал доказательства, подтверждавшие несоответствие Симоненко занимаемой должности и то, что Виталий не находил защиты в правоохранительных органах. «У Симоненко было около полутора десятка выговоров, — говорит Макар. — Я не успел с ними детально ознакомиться, однако думаю, что они вынесены за грубые нарушения и фактически преступную деятельность. Сначала по делу было достаточно много интересных материалов. Но только я начал подробно знакомиться с документами относительно Симоненко, дело забрали на «дорасследование» и изъяли оттуда 63 листа — практически все материалы, которые касались убитого. Мы требовали, чтобы материалы вернули, однако суд нам отказал. Такой же результат и по моим запросам в областную милицию».

Каким может быть юридический выход из ситуации? Защита Запорожца будет настаивать на изменении квалификации действий Виталия. «У Запорожца обнаружены и зафиксированы экспертизой телесные повреждения средней степени тяжести, нанесенные Симоненко, — говорит адвокат Кизин. — Однако причину следственной связи между поступком подсудимого и неправомерным поведением милиционера прокуратура не исследовала. Хотя в материалах уголовного дела есть все необходимые сведения. Все эти факты служат основанием для замены квалификации действий Виталия Запорожца другой статьей Криминального кодекса. В законе содержатся нормы, предусматривающие ответственность за убийство на основании крайней необходимости, душевного волнения, вызванного неправомерным поведением пострадавшего».

* * *

Жители села готовы стоять за Виталия до конца. Несмотря на некоторое разочарование в справедливости судебного решения, люди все равно говорят — мы не дадим обидеть парня, наш защитник должен вернуться! «Спасти может только неповиновение, — говорит Василий Смоловик. — К сожалению, сегодня народ разочарован последствиями оранжевой революции, потому бездействует. Нынешняя команда власти хочет вернуться к практике коммунистического режима, когда действовал механизм: партия отдала приказ, народ сказал — «есть». Они завладели всем: милицией, судами, прокуратурой... Одним словом, без вил и топоров эту власть убрать не удастся».

«Как говорили свидетели в суде, Симоненко выбивал деньги из местного населения: например, подбросит кому-то наркотики и заставляет откупаться, — рассказывает Иван Макар. — Этот милиционер был первым звеном в системе коррупции. Держал несколько сел в повиновении и, конечно, делился с верхами. От такой милиции остается только защищаться. Что и делают жители села. Сегодня наша правоохранительная система деградировала. Все, что они делают, навеивает лишь страх и вызывает злобу».

Последние исследования, проведенные Фондом «Демократические инициативы» в тандеме с Центром им. Разумкова, определили, что 64% граждан крайне негативно оценивают деятельность милиции. Абсолютное недоверие прокурорам высказали 63% людей. Хуже всего дела у судей, их работой недовольны 69%. Учитывая тотальное недоверие органам, которые должны охранять законопослушных граждан, люди все больше склоняются к экстремальным, с точки зрения демократии, шагам — самосуду. Всего 38% украинцев убеждены, что самосуд — это не выход. 35% соотечественников считают, что незаконная расправа является неприемлемой, но в некоторых случаях может быть оправдана. 19% людей убеждены, что это — единственный способ для достижения справедливости.

«Самосуд — это авторитарная реакция на недемократический характер политической системы», — утверждает Михаил Мищенко, заместитель директора социологической службы Центра им. Разумкова. По словам аналитика, такой уровень падения доверия является нехарактерным для украинского общества. «Обычно после выборов происходит рост уровня доверия, который впоследствии постепенно снижается, — говорит Мищенко. — Однако за два года президентства Януковича потеря доверия достигла такой отметки, как у Ющенко на четвертом-пятом году каденции». По мнению Олега Левицкого, адвоката и правового эксперта Украинского Хельсинского союза по правам человека, поступок Запорожца не был правильным. Однако правозащитник признает, что мысли относительно самосуда как единственной действенной формы установления справедливости бывают и у него... но он их отбрасывает.

Если государство не может защитить своих граждан, они начинают защищаться и от государства, и от преступников. Только укоренившаяся деградация правоохранительной системы может породить «орлов Кравченко», «оборотней в погонах», «зваричей» и подобных. Круговая порука, корпоративная этика вынуждает эту систему, вопреки морали и праву, отстаивать таких, как Симоненко, а точнее — саму себя. Кто же тогда будет защищать людей? Пример Виталия и его односельчан показывает, насколько наш государственный и общественный механизм болен. Самосуд — это предел, который должен остановить всех.

* * *

Один из бывших сотрудников милиции сообщил нам, что «никто не хочет комментировать действия милиции. Плохое говорить — не хорошо по отношению к коллегам. Хорошее — так себе рейтинг понижать...» Но замалчивание ситуации лишь консервирует и усугубляет проблему. В данном случае как раз адекватная реакция правоохранителей способна повысит рейтинг милиции. Хочется надеяться, что нынешнее руководство МВД, и в частности министр Виталий Захарченко, как никто другой, заинтересован в скорейшем реформировании всей системы, чтобы вернуть доверие граждан.